Нищета — это труд лености

Небольшой городок, жители которого в свое время оказали услугу Владимиру Мономаху, был осажден половцами.

Не имея возможности противостоять военной силе, жители укрылись в лесах.

Городок был сожжен половцами дотла.

Узнав об этом, Мономах повелел выдать всем жителям (без исключения) денежное довольствие на восстановление своего хозяйства и освободил их от дани на пять лет.

Какого же было удивление князя, когда через пять лет те, кто был богат до нашествия, стали еще богаче. А те, кто был беден или просто нищ, так и остались бедными и нищими.

Собрал князьжителей и спросил: «Половцы уничтожили все, что у вас было. Я всем вам дал вдвое больше, чем имели вы все, вместе взятые.

Я не обделил никого. Ни богатого, ни юродивого. Вы получили равные доли. Вы не платили мне податей. Я охранял ваши земли от набегов.

Так почему рядом с богатыми дворами стоят захудалые? Почему на одних полях густо, а на других пусто?»

Из толпы молчавших горожан выдвинулся дородный молодец. И сам статен, и одежда добрая, и взгляд твердый.

«Правда твоя, князь. Каждый по-своему использовал твою милость. Кто жил в крепких хоромах, тот и сейчас живет в еще лучших хоромах. Кто жил в худой избе, тот и сейчас построил худую.

Но не меряй всех меркой единой. Я до беды нашей всеобщей, да и до милости твоей был в нужде великой. Хуже холопа жил. Не было у меня ни коня, ни избы. Жил с братьями в родительском доме.

Да и что там туман наводить, как увидел пепелище свое, так сердце заныло. А как увидел дома сгоревшие мужей наших нарочитых, кои ранее над городом возвышались, так чуть ли не радость испытал.

Деньгу получивши княжескую, рад был я искренне. Бражничал и гулял с селянами.

Но не все гульбарили денно и нощно. Мужи нарочитые, объединившись, первые построились, животину купили да землю вспахали.

Гой ты весело-то как. И богатеи работают да спину гнут. Просто диво дивное.

Но задумался я: почему одни с утра до зари в трудах праведных умножают подарок княжеский, а другие, прогуляв даренное, вновь на других спины гнут?

И собрал я братьев да кровников. Хоромы возвели всем на диво. Вот они стоят, со всех сторон видать. Животину да зерно лучшие взяли.

С опозданием, но засеялись. И урожай уродился.

И на следующий год все повторили. И так год за годом.

Не суди ты, князь, всех мерилом единым. Видать, не все видеть могут пути свои, даже с твоей помощью. А коли и видят, не все идут ими.

Улыбнулся Мономах: «Богу — богово, а кесарю — кесарево. Но на князя надейся, а сам не плошай!»

А вслух промолвил: «Нищета — это труд лености».